Половина мусора Египта генерируется Каиром. Свалки разбросаны по всей стране в хаотичном порядке, видимо уходя корнями в спонтанно выбранные бедуинами места стоянок, которые никто из них не додумался «причесать» за собой. Воздух пропитан не только песком и солью, но и вредными выхлопами, количество которых превышает любые маломальские стандарты, позволяющие выживать человечеству. Продолжительность жизни египтян неумолимо сокращается. Они сами у себя уже «своровали» в среднем по 2 года жизни, решив сдаться в борьбе с мусором.
Промышленность не утруждает себя включением в планы соответствие экологическим стандартам. Казалось бы, Египет – забытая Аллахом страна. И она весьма вяло борется с последствиями арабской жизнедеятельности.
В стране нет ни одного энергоутилизующего завода. Зато есть масса планов, в основном декларативого характера. Системы управления отходами просто не существует. Практически половина бывшего в употреблении пластика, полиэтилена, одноразовой упаковки, ненужного текстильного тряпья просто выбрасывается. На улицу, в каналы, в пески – уровень экологического сознания египтян стремится к нулю. Переработка пластика слабо подает свой голос, отвоевывая у выбрасываемого потенциального вторсырья не более 6% объема. Органический мусор вообще предоставлен самому себе и является активным поставщиком метана в атмосферу. В качестве бонуса мусорные полигоны периодически организовывают самовозгорание, усугубляя плотность воздуха, которым дышат египтяне.
Создание приложения «Давар», позволяющего жителям загружать фото и координаты обнаруженных ими мусорных завалов для вызова бригады уборщиков, выглядит припаркой для мертвеца. Во-первых, фотографировать придется панорамно и непрерывно. Во-вторых, египтяне попросту привыкли жить на – откровенно говоря - помойке. Электронная система мониторинга тоже не показала эффективности по тем же причинам. Попытка сократить использование полиэтиленовых пакетов пока остается на уровне номинальной. Программа за программой продолжают оставаться на бумаге. Которая и по сей день заканчивает свою жизнь на костре экологической инквизиции мусорных свалок в ожидании давно обещанных правительством заводов по переработке мусора в энергию.
